25. Начало Великой Отечественной войны

 

   - Утро  22 июня 1941 года раскололо нашу жизнь на две

несоединимые половины. Все, что было вчера, месяц назад, годы,

все это было до войны. Как ни готовились к ней, грянула она

неожиданно. Хабибуллин Нагим рассказывал. - Был воскресный день. С утра

мы с женой поехали в город. Походив по магазинам, к полудню пришли к 

родным, жившим у Татар базара. Я прилег на диван. В это время

услышал правительственное сообщение по радио о начале войны. 

В глазах потемнело. День для меня превратился в ночь.

   С проходящих пароходов кричали, что началась война. В селе не

было телефона, радио. Многие не до конца верили в начало

войны, подсознательно хотели этим предотвратить надвигающуюся беду.

Казалось, еще недавно закончилась гражданская война. А дети,

родившиеся в те годы уже будут гибнуть в новой, судя по всему, 

более страшной. Все ждали вечера. В правлении колхоза был

единственный радиоприемник на все село. Работал он от батареек.

Включали его только в 9 часов вечера, когда Москва передавала

последние известия.

   25 июня  на фронт ушли бухгалтер колхоза Столбов Герман,

Муртазин Абдуллажан, Шафиев Раги. В тот же день собрание 

членов второй бригады постановило:

  - Мы, члены второй бригады колхоза имени Вахитова, заслушав

информацию т. Бикмамбетова о выступлении по радио тов. Молотова,

и последующего сообщения по радио о военных действиях, берем на

себя в ответ злейшему врагу фашизму выполнить и перевыполнить

взятые по сельскому хозяйству планы... Мы решили отдать в пользу

обороны нашей страны по одному из своих выработанных трудодней.

Просить правление колхоза быстрее перечислить средства  в 

Госбанк.

                Председатель собрания Бахмутов. 

                Секретарь Сайфуллин

            

   Члены 8-ой бригады заявили - Мы, члены 8-ой бригады поддерживаем

инициативу колхозников Енотаевского района и решили собрать в 

подарок Красной Армии и шерстяные изделия: варежки, носки, валенки,

изготовленные по семьям из имеющейся на складе шерсти в течение

августа-сентября.

  Другой документ, сохранившиеся в фондах Государственного исторического

архива Астраханской области, отражает весь драматизм тех дней.

 

           Протокол митинга колхозников, посвященного

                   выступлению И.В. Сталина.

   Заслушав сообщение о выступлении 3 июля 1941 года по радио

председателя ГКО товарища И.В.Сталина, мы, колхозники, колхозницы,

рабочие и служащие с. Новые Булгары выражаем свое возмущение на

небывалое в истории человечества вероломное нападение гитлеровской

Германии на нашу Родину. Мы понимаем, что наша Родина находится

перед серьезной опасностью. Враг жесток и неумолим, дело идет о

жизни или смерти народов СССР в силу навязанной нам войны.

   Наша страна вступила в смертельную схватку с фашизмом. Если

потребуется, встанем с оружием в руках вместе с призванными в

Красную Армию сыновьями, братьями и отцами и будем бороться с

врагом до последней капли крови. Врага разобьем и победим!

   Собравшиеся колхозники и колхозницы обязуются до 1 августа

полностью погасить все государственные поставки и планы, как

обязательные, так и добровольные. Поручаем правлению колхоза

выделить в Фонд обороны и передать безвозвратно: скота 5 голов,

масла топленного 100 кг., выделить 20 тонн сена.

                         \ Всего 16 подписей\

   В статье А.Щеклеина "Дар вахитовцев",опубликованной в районной

газете, говорится о решении общего собрания колхозников в сен-

тябре 1941 года.

  - ...  когда речь пошла о помощи фронту, все, как один заявили:

  - "Отдадим все, что имеем!" Председатель правления тов. Хабибуллин,

ведущий собрание, не смог сдержать людского возбуждения.

Обращаясь к его участникам,он сказал: - Есть предложение внести

средства в Фонд обороны..." Пока гудела аудитория, Хабибуллин

навел справку у бухгалтера. Тот шепнул ему: "Остаток 48908 руб-

лей..." Кто-то услышал эту цифру и крикнул во весь голос - "Всю

сумму и перечисляйте в Фонд обороны. А мы поработаем  бесплатно!"

   Единогласно приняв такое решение, колхозники разошлись по до-

мам. Хабибуллин даже не успел искурить папиросу, как у правления

колхоза наступило оживление. Люди несли личные сбережения в Фонд

обороны, вещи для бойцов, облигации государственного займа .  

Секретарь не успевал записывать фамилии колхозников и их 

приношения. Подсчитав общий итог, бухгалтер тут же при всем народе 

объявил:

  - Поступило облигаций на сумму 217570 рублей, собрано наличными

2476 рублей. Общая сумма, направленная в Фонд обороны, составила

26894 рубля!

   Председатель сердечно поблагодарил их за активное 

участие и призвал взять шефство над госпиталем N 3261,

находившимся в Астрахани, и зачитал проект решения правления

колхоза, в котором записанны цифры:  рис 100  кг.,мясо  1500

кг., масло сливочное 100 кг., лук 200 кг., морковь 200 кг., капуста

1 тонна, молоко 600 литров, помидоры 100 кг., яйца 500 штук.

За них проголосовали единогласно.

   На следующий день колхозники понесли в правление личные вещи:

6 пар валенок, 7 свитеров теплых, 9 шапок-ушанок, 15 пар меховых

рукавиц, 31 пара шерстяных носков, 6 пар шерстяных варежек и

15 пар перчаток, 3 фуфайки, 4 полотенца, одна простыня, 4 метра

мануфактуры, 12 бараньих овчин и новенький тулуп. В его кармане

нашли записку: - Пусть он хорошо согреет советского бойца,

находящегося на дозоре, и чтобы он метко разил врага!

  Все эти скромные добровольные подарки вахитовцев фронту

были оценены высоким патриотическим почином. За ними последовали

другие трудовые коллективы района.

 - В течение войны таких случаев было множество. Если первую

военную зиму пережили относительно неплохо, из-за имеющихся

запасов, то второй и последующие годы были голодными. Всех мужчин и

подраставших парней забрали на фронт.

   Призванный на фронт, Хабибулла Асадуллин спел на лодке куплет:

                      Эстемдэге кулмэгемне

                      Ап-ак итеп юганнар.

                      Дэнья хэлен белеп булмый,

                      Сау булыгыз, туганнар!

Их увезли в Икрянинский военкомат на лодке. Слова песни оказались пророческими. Не вернулся он с войны.

Последняя рюмка, выпитая им дома на проводах, оказалась за упокой.

Жена Аминахан подняла двоих сыновей одна. Стали приходить извещения о

погибших. Возвратились первые раненые. Вернулся Шафиев Раги, затем

Сайфуллин Карим, Садретдинов Шайхи, Арсланов Газиз, Сиражетдинов Курбангали

и другие.

   Гарифуллин Сафиулла перед самой войной заложил дом. Жена

Гайнижамал должна была родить восьмого ребенка. Ушел на фронт, так и не

увидев сына и не справив новоселье. 21 января 1942 года Гайнижамал пошла    

косить камыш на участок Яшкин у Бекетовки. Притащила санки о снопами и у

самой калитки узнала о похоронке на мужа и тут же упала без чувств

на снег. Ее занесли домой. Уже после войны к вдове приехал однополчанин

мужа из Икряного и рассказал о гибели Сафиуллы.

   Было это под Камышином. Перед боем Сафиулла не стал пить наркомовские

сто граммов водки. Может быть, выпей он водку, стал бы шустрей и нашел

бы способ уберечься от взрывов. А так прямым попаданием его разрвало на

части. Товарищ увидел, что голова Сафиуллы лежит поотдаль, ноги отдельно.

   В том же году ушел на фронт подросший старший сын Загит. Он со своим

односельчанином Базаралиевым Шаукатом воевал под Сталинградом. Cлужили

вместе. Был с ими еще один земляк из соседнего села Бахтемир. Загит и

Шаукат были зенитчиками. Они сообщили домой о месте расположеия

своей части. Так как письма были написаны латинским шрифтом на татрском

языке, военная цензура проглядела нарушение. Было это в 1943 году.

Матери обоих не выдержали и поехали в Сталинград. Женщина с

Бахтемира не присоединилась к ним. На пароходе они смогли

добраться до Сталинграда. До расположения части Акканыш и

Гайнижамал добирались пешком. На всем пути они видели очень

много разбитой военной техники, следы крови, хотя со времени

завершения Сталинградской битвы прошло полгода. Все, у

кого они срашивали, как добраться до поселка Красноармейска,

отказывались отвечать, так как это было бы нарушением военной

тайны и грозило судом военного трибунала. Только удивлялись

безрассудности невесть откуда взявшихся женщин: -Как вы могли

пройти через минные поля? Здесь же все еще кругом мины!

  Матери и не подозревали, что шли по полям, не размированым

еще с февраля, когда завершился разгром армии Паулюса.

   Их все уговарвали: - Идите назад! Вас задержат! - Так же 

посупила встречная девушка в военной форме. Но, пройдя некоторое

расстояние, окликнула матерей, понимая, что уже никакая сила не помешает  

им увидеться с сыновьями. Только со слезами на глазах

просила поклясться, что матери не выдадут ее. Она знала,

что женщин задержат. Они не был похожи на местных, особенно Акканыш.

Да и Гайнижамал, в отличие от Акканыш, свершенно не знала русского языка.

Не могли они сами найти местоположение военной части, где служат сыновья.

   На самом деле, женщин вскоре задержали и привели в штаб части.

Какой-то высокий военный чин допрашивал женщин. Выходя из себя,

он так стучал по столу, что подпрыгивала чернильница. Но,

видивший много смертей и крови, командир в душе понимал, что

отправить назад матерей, находившихся в двух шагах от детей,

не сможет. Гайнижамал уже получила похоронку на мужа. Акканыш

не имела никаких известий от сына Капсина, попавшего в штрафной

батальон. В их обреченном взгляде читалось согласие на любое наказание,

лишь бы им разешили увидеться с детьми. Им это позволили, объяснив, что

Шаукат и Загит находятся недалеко в землянке. Шаукат первым

выскочил на голос матери из дома на взгорке. А Загит все никак

не выйдет. Наконец, Шаукат не выдержал: - Загит! Выйди, наконец,

ведь мать приехала! - 

Загит уже потом рассказывал, что настолько растерялся от нереальности

происходящего, что не сразу нашел дверь на улицу.

   К счастью, все закончилось  благополучно. Будь Загит и Шаукат

постарше, может, так и не поступили бы. Но восемнадцатилетние

мальчишки, не знавший толком русского языка, не выезжавшие из села

дальше райцентра, попавашие в адскую мясорубку войны, о последствиях

не задумывались. Оба они вернулись живыми. Может, их сберегла

материнская любовь. Это был единственный такой случай за всю войну.

Вернуться