VIIIАрмия. Прощай, «гражданка».

 

В положении призывника молодой человек расслабляться не может. Если не сегодня так завтра жди повестку из военкомата. И вот в ноябре я ее получаю в виде телефонограммы: «явиться тогда-то, при себе иметь пару белья и сухой паек на столько-то суток»

Однако вместо отправки в часть нам пришлось принимать участие в течение двух месяцев в заготовке леса для дров военкомату. В летное училище мы были направлены в январе 1945 года. Прибыли в город Красный кут Саратовской области в начале февраля. Здесь вместо учебы нас тренировали для ведения войны в наступательных, оборонительных боях и боях в населенных пунктах. Мало обучали нас летному делу, но ждали каждый день, что нас направят на Западный фронт. А когда кончилась война с Германией нам говорили, что можем быть отправлены на Восточный фронт.

В итоге на фронты мы не попали и осенью нас направили в город Вольск тоже Саратовской области в школу авиационных механиков. Окончив школу в 1947 году нас направили в южные оккупационные войска в Болгарию, где мы получили статус участников войны. Еще до этого мы были награждены медалью «За победу над Германией в ВОВ 1941-1945 гг.» с выдачей Удостоверения «за участие в ВОВ». Бывали в командировках и в Румынии, выполняли кое-какие боевые задачи и в Западной Украине.

Первое письмо от отца я получил в 1947 году.

В последнем письме в Болгарию отец пытался обмануть нас и всех тем, что у него не было свадьбы. Это по-узбекски «меджлис» называется «туй». Об этом в селе у нас узнали быстрее, как он с двадцатилетней женщиной сыграл «туй». Она ему потом родила трех сыновей. Узнав о свадьбе, наша мать и Рифат написали отцу гневное письмо, за то, что он отказывается вернуться к нашей семье, а очередная женитьба, видите ли, это не причина.

Я лично также написал отцу гневное письмо на двенадцати листах и послал не по почте, а через знакомого в Зиадине, чтобы он не отказывался от получения письма.

Служил в Болгарии в качестве механика на самолете ЛА-7. Находился в Румынии в командировке 1 месяц, здесь на аэродроме в Бухаресте меняли двигатели на самолетах и отправляли в Советский Союз.

Самолеты Ла-7 были деревянными. Если в фюзеляже обшивку можно было проткнуть шилом рукой, то такие самолеты сжигались в конце аэродрома (конечно, без двигателя и без спецоборудования).

            Осенью 1947 года наши войсковые части были отправлены обратно в Союз. Оставили Болгарию, въехали своими эшелонами в Румынию. На границе последний магазин так и назывался «Последние деньги», где покупали все, что могли, истратив все «левы» и «хиляды» (1000 лев), а в Румынии – уже «леи». Можно отметить одну особенность болгарского народа при общении с русскими. Если в магазине чего-то нет, то продавщица отвечает «няма» и головой машет сверху вниз, что означает по-русски «есть». Когда даешь деньги, она опять повторяет то же самое и разводит руками, что становится понятнее, что «нет». Если же в магазине есть то, что спрашиваешь, то они говорят «има», а головой машут так, что по-русски получается «нет». А если начинаешь уходить, то они догоняют тебя и показывают то, что ты хочешь купить.

В Союзе наше место дислокации оказалось в городе Красноводске (с 1999 года город Туркмен-баши). Президент Туркмении, чтобы увековечить себя, назвал этот город Туркмен-баши и переделал свою фамилию Ниязов тоже на «Туркмен-баши». Очевидно, президент Казахстана Назарбаев тоже перевел столицу в Астану, чтобы потом назвать ее своим именем. На Алма-Ату не посмел «замахнуться», так как  название слишком историческое.

В Красноводске мы получили и освоили быструю новую технику. В городе жили до 6 октября 1948 года до грандиозного землетрясения, которое разрушило полностью Ашхабад за исключением мечети и тюрьмы. На другой день стало нам известно, что через несколько часов прибывает из Ашхабада эшелон с жителями, оставшимися в живых. И нам было приказано «освободить казарму с двухъярусными нарами и немедленно расположиться немедленно на площади, на земле». Эвакуированные быстро заполнили казармы, а нам несколько ночей пришлось провести под открытым небом.

Потом мы переехали в казармы, расположенные за горами (четыре км от города). Когда жили в городе, все ездили до аэродрома на машинах – «студебекерах». Возвращались мы в зависимости от конца послеполетного обслуживания самолетов.

 

(Вернуться)