Однако
началась вторая мировая война, великая отечественная. 22 июня 1941 года с утра
был дождливый день, все ждали сообщения из района г. Каменки. Около телефона
дежурили взрослые, мы крутились около них. Вдруг сообщили об обращении
В.М.Молотова о начале войны, о внезапном нападении на нас Германии. Последние
слова обращения, по-моему, запомнили все:
«Наше дело правое!
Враг будет разбит!
Победа будет за нами!»
С первых
дней войны мобилизация мужского населения из села продолжалась непрерывно,
поэтому перестройка работы в каждой бригаде тоже была непрерывной. Работали не
хуже чем в мирные дни. Основная часть работы легла на женщин, например,
транспортировка зерна в закрома государства до станции Титово полностью легла
на плечи женщин, одной из которых была наша мать.
Я
продолжал работать, опираясь на опыт прошлого года. Вносил кое-что свое.
Например, при замере участка посева пшеницы на самой западной границе бригады
удивились работники, как же это я определил площадь. А участок был самый
неуклюжий.
Пришлось
после определения общей длины разделить участок не на 10 частей, а определить
среднеарифметическую ширину и помножить длину на эту ширину в метрах. Расход
зерна из расчета 150 кг на гектар почти точно совпал. Абаль абый, бригадный
сеяльщик, очень удивился, как я вышел из положения. В качестве интересного
совпадения следует написать о том, как в 1998 году был опубликован в одном из журналов России
порядок измерения площади примерно такой же конфигурации, с одной лишь
разницей: в статье она была разделена не на 10, а на 8 частей. Без каких-либо
претензий я уступаю приоритет.
В селе
начали выдавать хлеб по одному килограмму на каждого работающего, не важно
взрослый он или подросток. Пекарня была своя сельская. Это мероприятие до
некоторой степени поддерживало семьи колхозников.
В сентябре
месяце 1942 года меня перевели работать в правление колхоза в качестве
помощника бухгалтера. Я сменил одного опытного строгого наставника- бригадира
на другого грамотного бухгалтера Длугоша
Павла Иосифовича, инвалида, приехавшего эвакуированным из Белоруссии.
Все в селе
в основном думали о войне. Мужчин становилось все меньше и меньше. Вечерами
мальчишки наблюдали красно-коричнево-белое зарево и слышали гул орудийной
стрельбы на западной стороне нашего села за лесом. Наши поля находились на
западной окраине области. Она граничила с Воронежской и Тамбовской областями.
Иногда
осмелились думать, что фронт может дойти до нас. Тем более проходили пешие
войска с винтовками через наше село. На случай прихода немцев в наше края,
несколько мальчишек, в том числе и я, думали о том, чтобы обосноваться в лесу
вокруг станции Титово и противостоять немцам как партизаны. Мы с Усманом
Тенишевым (секретарем Сельского совета) сделали даже комсомольские билеты для остающихся добровольно мальчишек.
Не было
конца радости, когда погнали наши войска немцев подальше от Москвы.
У
бухгалтера нашего я учился не только бухгалтерскому учету, но и говорить
по-русски. В апреле 1943 я был направлен в районный центр в Каменку на
шестимячные курсы бухгалтеров колхоза. Изучили мы там итальянскую двойную и
русскую простую системы бухгалтерии. Серьезно ознакомились с американской
сокращенной системой бухгалтерии. Поскольку к началу учебы я уже хорошо знал
систему, которая применялась в нашем колхозе «Алга» («Вперед»), поэтому курсы
были мною успешно освоены, хотя я не знал раньше, что за система называлась
итальянской. Немного поработав в колхозе «Алга» после курсов меня направили
бухгалтером в колхоз имени Калинина, который имел две деревни Голодяевка и
Васильевка, где меня называли Андреем (Андрюшкой). Система учета в этом колхозе
оказалась простая русская, хотя я очень любил двойную итальянскую, как у нас в
колхозе «Алга»…
Наш отец
был призван из Астраханской области в армию и направлен на фронт на Харьковское
направление, оттуда и пропал без вести.
Несмотря
на труднейшие условия семейной жизни, наша мать, как и все жены других мужчин в
селе, старалась воспитать нас лояльно по отношению к отцу. Очевидно, она
надеялась на то, что по возвращении с фронта он образумится и наладит нашу
жизнь. Так, как и все мужчины, кто возвращается домой. Мы последовали ее
советам и «остыли» до некоторой степени. Результатом чего является письмо мое
на фронт от 01.08.42, где он воевал и пропал без вести.
В колхозе
имени Калинина пришлось работать до призыва в армию. По линии военкомата прошел
несколько раз медкомиссию, в том числе и в городе Пенза. Обследовали состояние
здоровья основательно. Признали что я годен для направления в летное училище.
На
квартире устроился у одних стариков. Работал столько, сколько нужно было для
того, чтобы наладить учет. Были проверки со стороны райзо (районного земельного
отдела, где моим непосредственным руководителем был Петрунин Иван Тимофеевич).
Никаких недостатков не записывали. Сам также проверял состояние учета зерновых
культур, продуктов животноводства, состояние денежных оборотов. Во всех работах
у меня был уже неплохой опыт. Таким образом,
работай и жди повестку!
Впервые
познакомился с «купанием» в русской
печке в своей квартире. Печка длинная, широкая и высокая. Пекут в ней хлеб,
кипятят молоко, воду, готовят для семьи все что надо.
Однако
мало кто до сих пор знает о том, что никто внутри печки не купается. Подобно
тому, есть пример с точностью до наоборот. Цивилизованные люди думают, что
можно добыть огонь путем трения палочек, но сами никогда не добывали, в то
время как дикари могут.
Ну вот,
технология купания следующая. Печка растапливается до состояния, когда нельзя
будет касаться руками кирпичей. После того, как будет полностью убрана зола, на
пол печки расстилается солома в толщину до 10 см. Слева и справа от «амбразуры» печки ставится тазик с
холодной водой и небольшим веником. Очередной человек ногами вперед заходит
через «амбразуру» в печку до головы, которая остается в пространстве до
«амбразуры» в районе дымохода. Остается париться как в обычной бане, только
лежа. После этого распаренный человек (наполовину в копоти, черный от веника)
выходит из печки и купается на полу в тазу, вокруг печки, где заранее
подготовлена холодная и горячая вода. Остается вытереться и одеться. Я сам
ездил домой купаться через две недели.
Юмор.
В 70-е годы, когда мы были в деревне, Галия Газиевна привела
всех сыновей в затопленную деревенскую баню. Наш старший сын, уже, будучи
инженером, осмотрев маленькую печку в бане, спросил маму: «а как залезают в
печку, чтобы купаться?!!!» Мы сами купались после детей в деревенской бане, не
в печке, конечно.